Спутница в радости и печали - Магжан Жумабаев

Спутница в радости и печали

Прошло пять лет со дня реабилитации творческого насле­дия выдающегося казахского поэта Магжана Жумабаева. По­эта, который, по словам ушедшего из жизни академика Маргулана, имеет для казахского народа такое же значение, какое для англичан Шекспир и для русских Пушкин.

 Творения Магжана никогда не прекращали своей жизни. Его стихами в рукописях, передавая из рук в руки, зачитывалось не одно поколение любителей поэзии. Многие годы при испол­нении песни «Сен слу» («Ты красивая») по телевидению и ра­дио говорили: «слова народные». Но многие знали, что они принадлежали Магжану и в первоначальном варианте имели приписку: «Зулейхе» и были посвящены жене поэта. Ныне, ког­да отмечается 100-летний юбилей со дня рождения Магжана Жумабаева, я хотела бы посвятить эту статью светлой памяти моей бабушки — вдовы поэта Магжана Жумабаева, сохра­нившей его рукописи и его очаг.

Она стала женой Магжана в 1922 году. Это был брак по любви. И с той поры она по­всюду была рядом с ним: и в годы учебы, и в годы гонений и репрессий. История их сов­местной жизни — это история безмерной любви и бесконеч­ной женской преданности. Вер­ность любимому человеку она пронесла через всю свою дол­гую жизнь. Ее «удивительная судьба нашла отражение в по­вести С. Бакенова «Верность».

Первый арест Магжана про­изошел в 1918 году. Он отбы­вал срок в Омской городской тюрьме. Спасся чудом. Револю­ция неведомым мечом карала и по необъяснимым причинам ми­ловала.

Второй арест — в 1929 году. Сначала он был заключен в Бутырку. Затем сослан в лаге­ря. В тот же год, получив на Лубянке разрешение на свида­ние, в леса Карелии, на стан­цию Майкопа, отправилась следом за ним жена. «Увидев Магжана в одежде заключен­ного, я горько заплакала, — вспоминала она. — Сердце раз­рывалось от боли. За что? — спрашивала я. И не находила ответа».

Из лагеря с письмом от Магжана, написанным Макси­му Горькому, она поехала в Москву в Союз писателей. Горький принял ее, выслушал и направил в Международный Красный Крест к Екатерине Пешковой. И Пешкова оказала содействие. Срок заключения был сокращен с 10 до 7 лет. Места заключения постоянно менялись, и частенько прихо­дилось метаться по незнако­мым местам от одного населен­ного пункта к другому. И ког­да измученная, с отбитыми до крови ногами с трудом нашла она место расположения лаге­ря, Магжан сказал ей слова, которые согревали ее все по­следующие годы: «Злиха, род­ная, я хотел бы посадить тебя на плечи и понести до самой Мекки. Ты стала святой для меня...».

14 раз — через каждые пол­года — не пропустив ни одно­го раза, ездила она к нему. Жи­ла в Ленинграде. Помогли ей тогда близкие И. И. Фетисо­ва — профессора, выпускника Парижского университета, ко­торый в лагере сблизился и по­дружился с Магжаном. Прода­вая фамильные кольца и браслеты, она ездила, верила и лю­била.

Освободили Магжана в 1936 году. Жена привезла его в Царское село, где снимала ква­ртиру в ожидании освобожде­ния. Предложила отдохнуть здесь и набраться сил. Но он категорически отказался. Ему так хотелось домой, на родину.

Магжан вместе с женой воз­вращается в Петропавловск. На первых порах им оказыва­ют помощь и дружескую под­держку. Материально помог Сакен Сейфуллин. Выслал де­ньги. Однако вскоре вновь на­чинаются обвинения Жумабаева в «старых грехах». Из тех­никума, где он преподавал, его увольняют как «неблагонадеж­ного». Он идет работать в школу, но вскоре гонят и отту­да. Он решает поехать в Алма-Ату, ближе к творческим орга­низациям, и поступает рабо­тать в краеведческий музей. Но и там оставался недолго: не успевает привыкнуть к новой работе, как его вновь уволь­няют. Не рассчитывая устро­иться в Алма-Ате, он вместе с женой отправляется зав. мед­пунктом в один из колхозов Алма-Атинской области. Но ве­сти о «неблагонадежности» до­ходят и сюда. Он лишается и этой работы. И все это на про­тяжении одного—полутора лет. Травля, гонения принимают такие формы, что Магжан пы­тается покончить жизнь само­убийством и только случайно остается живым. Спустя неко­торое время, 30 декабря 1937 года, его вновь арестовывают. Это был уже третий арест. Аресту, по рассказам жены, предшествовали вызовы в КГБ, глубокие раздумья Магжана в бессонные ночи, попытки по телефону о чем-то поговорить с одним, впоследствии очень крупным казахским писате­лем... Уходя навсегда из дома, уже у дверей, он сказал боль­ной жене: «Я не прощаюсь. Ведь даже сам Бог не карает дважды за один и тот же грех. Ты знаешь сама, что никакого преступления против народа я не совершил...».

Всем памятно известное пи­сьмо вдовы Магжана к глав­ному редактору журнала «Простор» И. П. Шухову, напи­санное в 1965 году и опубликованное в № 3 журнала «Про­стор» за 1989 г. Оно так и на­зывается «Письмо И: П. Шу­хову».

В этом письме она пишет: «Когда мне сообщили о том, что Вы, как известный казах­станский писатель, проявляете определенный интерес к твор­честву моего супруга Магжана Бекеновича Жумабаева, я не выдержала — заплакала. Пла­кала, по-видимому, впервые за три десятилетия слезами радо­сти. Что касается меня, то уве­ряю, не перестану благодарить Вас до последних дней своих. В гибели Магжана, конечно, повинны чуждые нравы и про­извол периода культа личнос­ти, но лично я считаю, что не­маловажную роль сыграла чер­ная зависть некоторых коллег по перу. Ведь Магжан пользо­вался исключительной по­пулярностью поэта среди на­рода. «Судьбы свершился при­говор», — так любил повто­рять Магжан слова Лермонто­ва, любимого поэта. Нам нуж­но стремиться сделать достоянием народа магжановскую, кристально чистую и звонкую лирику. Я, не изменявшая ему ни на миг, ни при каких обсто­ятельствах, приму посильное участие в составлении творче­ской биографии и в подготовке избранных произведений к пе­чати».

В 1989 году воспоминания Злихи Жумабаевой составили киномонолог. И мы теперь имеем возможность видеть на экране живого свидетеля люб­ви и жизни Магжана Жумаба­ева.

Она сохранила очаг Магжана.

Двери ее дома были всегда открыты людям. Если видела в ком-нибудь неподдельный интерес к творчеству и судьбе Магжана, предоставляла воз­можность почитать рукописи стихов. Примерно один раз в год отправлялась в Союз писа­телей и постоянно озадачивала одним и тем же вопросом: ког­да издадите книги Магжана? Руководители Союза писателей знали: дачу, машину и прочие жизненные льготы! просить не станет. И тогдашний первый секретерь Союза писателей Ка­захстана поэт Олжас Сулейменов многие годы еще задолго до реабилитации оказывал се­мье Магжана посильную, по­мощь.

Пять лет назад увидела свет первая книга стихов Магжана. Счастьем обернулся этот день для моей бабушки Злихи Жу­мабаевой. Плача и прижимая к себе книгу, она сказала, что теперь и умирать можно. Через полгода ее не стало... И бла­годарение Богу и судьбе, что ей довелось держать в руках то, о чем мечтал сам Магжан, — сборник его стихов.

Улжан ЖУМАБАЕВА


 Жумабаева У. Спутница в радости и печали // Северный Казахстан. – 1993. – 10 августа.