"Слову своему поклонюсь"

Воспитательная цель: формировать уважение к людям старшего поколения, воспитание патриотизма, чувства любви к отчизне, нравственности, духовности на основе произведений М. Жумабаева.

Оформление: портрет М. Жумабаева, его годы жизни, карта Казахстана, домбра, выставка книг. На фоне кюя Курмангазы "Сары - Арка" звучат стихи М. Жумабаева.

I. Хроника жизни М.Б. Жумабаева (1893-1938гг.)

Магжан родился 25 июня 1893 года.
Место рождения - Северо-Казахстанская область, аул на берегу озера Сасыкколь возле нынешнего села Молодежное в районе имени Магжана Жумабаева, в зажиточной семье.
Отец Магжана - Бекен-ага - был крупного телосложения, красивый мужчина, с большими острыми глазами, округлым лицом и властным характером. Он тоже родился на берегах Сасыкколя (1868 году).
Магжан начал учиться с четырех лет в домашней школе Бекена, созданной для своих детей и родственников. Учителем был высокообразованный, владеющий многими языками Востока молодой человек Ахиетден Аханов, башкир по национальности, навсегда оставивший свою родину.
У Ахиетдена какой-либо учебной программы не было. Он обучал тюркским, восточным языкам (арабскому, персидскому) и русскому языку, а также знакомил с богатой литературой Востока, преподавал арифметику и географию.
В конце ХТХ века известный богач уездного города Петропавловска Мухамеджан Бегишев,окончив полный курс Стамбульского университета в Турции, по прибытии в родной город открыл медресе (духовную семинарию) для казахских, татарских детей. Здесь медресситы учали арабский, персидский, турецкий языки как основные предметы. Также глубоко изучалась в медресе история тюркских народо
Жумабаев окончил ее в 1910 году, получив по всем предметам высший балл. Но молодой Магжан жаждал новых глубоких знаний, поэтому решил дальше "карабкаться по каменистым тропам" науки.
Осенью того же года вместе со своим школьным другом Бекмухамбетом Серкебаевым он едет в Уфу и поступает в знаменитое в ту пору медресе Галия". Именно в эти годы юноша начинает свои литературные опыты.
1912 году был первый выпуск поэтической книги "Шолпан" в Казани.
Магжан в медресе 'Талия" проучился лишь полтора года. Тому причиной было следующее: на втором году обучения Галимжан Ибрагимов {наставник, будущий классик татарской литературы - прим от ред.) вызвал Жумабаева в свой кабинет и сказал: "Магжан, ты лучше возвращайся домой, здесь, кажется, нет той науки, которую тебе надо изучать. Ты усвоил арабский, персидский, турецкий языки глубже, чем здешние преподаватели". Последовав совету старшего друга, в 1911 году молодой поэт вернулся в город Петропавловск и начал изучать русский язык и творчество крупнейшего казахского ученого Мыржакыпа Дулатова.
В 1913 году Магжан едет в Омск для поступления в учительскую семинарию, которую заканчивает с золотой медалью в 1917 году.
Большое участие в его судьбе приняли академик Григорий Николаевич Потанин, крупнейший поэт и ученый Мыржакып Дулатов и другие. Г.Н.Потанин после первых встреч с Магжаном предсказал, что юноша в будущем станет вторым Шоканом Уалихановым. Предсказание великого ученого сбылось: Магжан Жумабаев впоследствии стал крупнейшим тюркологом, историком, лингвистом, педагогом в духе русской классической школы, автором учебников по казахскому языку и литературы, книги ''Педагогика". Не случайно, думается, Жумабаев получил стипендию, предназначенную для казахских детей из "фонда Потанина" за выдающиеся успехи в учебе.
Начинается общественная деятельность, полная надежд и чаяний:
В 1918 году Магжан открыл в Омске курсы для казахских учителей, став их первым директором.
В 1919 году он стал ответственным редактором кзылжарской газеты "Знамя свободы". В следующем году и курсы, и редакция переехали в Петропавловск. И здесь Магжан продолжал руководить ими.
В 1922 году Жумабаева пригласили в Ташкент, где он стал работать старшим преподавателем Казахско-киргизского института просвещения.
В 1927 году Магжан возвращается в Петропавловск и работает преподавателем в Казахском педагогическом техникуме и в совпартшколе.
В 1929 году он был арестован по ложному обвинению в национализме и заключен в Бутырскую тюрьму в Москве. По приговору суда был осужден на 10 лет лишения свободы, срок отбывал в Карелии. В 1935 году, находясь в лагере, Магжан написал письмо Максиму Горькому. К счастью, вмешательство А.М.Горького и его жены Е.Пешковой спасает Магжана от еще более тяжких наказаний и освобожденный досрочно из ссылки поэт, полный творческих планов и жажды деятельности, едет домой.
Вернувшись домой в Петропавловск, он стал работать преподавателем русского языка и русской литературы в неполной средней школе №7 имени Пушкина.
18 марта 1937 года Магжан Жумабаев, по приглашению Сакена Сейфуллина, приехал в Алма-Ату. Эта поездка поэта окончилась трагично. Великого сына казахского народа Жумабаева снова арестовали 30 декабря 1937 года.
19 марта 1938 года его настигла пуля палача, оборвавшая жизнь.
8 июля 1960 года решением военного трибунала
Туркестанского военного округа посмертно реабилитирован. А в 1988 г. полностью реабилитирован.

II. Любовь к Родине, к родной земле, к родному народу.

Центральными в поэзии Магжана Жумабаева являются образы Степи и родного народа, носителя высоких духовно-нравственных достоинств. Только слово способно передать животворную силу любви к родной земле, приблизить к святыне, ибо оно отголосок самой жизни, голос истории, суть души поэта.
"Степь моя!.. Почему же я люблю ее? Почему? Я не знаю сам... Я и сам не пойму!" Да, степь кажется неприветливой, суровой для постороннего взгляда, но она полна жизни, она - колыбель поэта, по ней прошлись века, миры... Поэт посвятил немало изумительных по красоте и изяществу песен-стихов благословенной Степи.

Мой народ

Другие народы, душой устремясь к небесам,
Ключи подбирают к наукам, иным чудесам.
И, вспыхнув во мраке Звездою, Луной или Солнцем,
Они с высоты дарят свет торжествующий нам.
Им незачем ждать, чтоб с небес снизошла благодать,
Им время дано, чтоб грядущее предугадать,
Впрягая огонь, бороздить небосводы и воды
И жажду познания детям своим передать.
И только казахи собою довольны вполне,
Глядят безучастно, бездумно стоят в стороне,
Живут понапрасну- иные им ведомы страсти,
Безумные страсти ведут их по мутной волне.
Богатства транжиря, богатые рвутся во власть,
Ничем не гнушаясь, - дай властью потешиться всласть!
А прочему люду печальная выпала доля:
Сутяжничать, красть, убивать да судьбу свою клясть!
Так день ото день усыхает, как кожа, земля,-
Из жил ее кровь бледно-серая тянет змея.
А тех, кто когда-то с безжалостной спорил судьбою,
Всех режет под корень серпом роковая жнея.
Чиновники все из себя образованных гнут,
В усердье чрезмерном любого за пояс замкнут.
Мы гордость народа, мы цвет, мол, мы белая кость,
И кроткий, покорный народ подставляют под кнут.
Шакирты живьем загнивают в своих медресе,
Где духом растленья и стены пропитаны все.
Как стая ворон, чуя падаль, гнездо покидают,
Крыла расправляя во всей своей мрачной красе.
Степные красавицы здесь продаются за скот,
И деву иную ласкает беззубый урод...
Но только любовь и за сто кобылиц не получишь!
Зачем же тогда сеять смуту в сердцах и разброд?!

В извечных разборах и спорах, как в вечных трудах, Погряз и душою, и сердцем мой бедный казах. Душа его - сад, но едва распустившимся цветом Отрадовал он - увяданье лежит на садах.
Неужто казаху задаром вот так пропадать? Течение жизни его обращается вспять. Увы, грамотеи, но в этом и ваша погибель... Ужель, недоумки, и этого вам не понять?

Ш. Поэтический облик Магжана

Поэтический облик Магжана сродни есениновскому. Своей национальной самобытностью он так же дорог казахскому читателю, как Есенин - русскому.

"Возлюбленная"

Я в думах о тебе сгорал, тоскуя,
Ни с кем не мог сравнить тебя, родную.
И коль есть мир - и ты, я мир отринул,
В своих мечтах искал тебя одну я.
Я подавлял печаль, казался гордым,
Поникнув от любви, казался добрым.
Меня испепелял огонь сердечный,
Душа изнемогала год за годом.
Но вновь мои глаза тебя искали,
Но вновь мои слова ответа ждали.
Устало мое сердце в бренном теле,
Узнал я от любви одни печали.
И днем и ночью я молил о счастье,
Как о спасении в огне горящий,
Но ты не снизошла к слезам и стонам,
Ты не спасла меня своим участьем.
"Душа моя", - молил душой страдавшей,
Но слышалось в ответ: держись подальше!
Я на твоих глазах кричал от боли,
Но жалости твоей я не дождался.
Ты для меня была как солнца лучик,
Но нравилось тебе меня лишь мучить.
Прощай же, ангел мой жестокосердный,
Возлюбленную я нашел получше.
Неси и дальше сердце ты пустое,
Я за любовь свою теперь спокоен,
Мне все равно с возлюбленной моею,
Хоть летом снег идет, хоть пышет зноем.
Со мной она вовеки не слукавит,
Она меня, как ты, не опечалит,
Отныне мир пребудет неизменным,
Ни радости, ни грусти в нем не станет.
Прощай, мой светик, ждет меня другая,
Хоть оглянись, дай руку, дорогая,
Ведь ждет меня, раскрыв свои объятья,
Возлюбленная - мать-земля сырая.

IV. "Слову своему поклонюсь"

"Я сам огонь - я себе поклоняюсь. Мое слово огонь - я своему слову поклоняюсь", - писал в одном из своих стихотворений М.Жумабаев.

И жизнь,
И смерть - судьба моя,
Праздник юности станет седою золой,
Ты подумай об этом, об участи злой,
Как обманчива жизнь, как играет судьба
Человеческой жизнью и смертью самой.
Блеск во взгляде угаснет и щеки впадут,
Голова поседеет за пару минут,
А потом заскрипят твои старые кости,
Ничего, дорогой, не поделаешь тут...
Это все переменчивых судеб игра,
До чего же тоскливы твои вечера,
Ты свой жизненный путь озираешь с презреньем:
- Умираешь, - говоришь, - наступает пора.
Снова дразнит судьба и играет людьми,
Чтоб сырая земля распахнулась дверьми,
Ненасытная она, и скрипят ее зубы,
А в остывших глазах не осталось любви.
Что ни делай, а смерть все стоит на дворе,
Даже если запястья твои в серебре,
Даже если любим ты и радостен даже,
Жизнь и смерть - две струны на великой домбре.

Детские годы

Возраст детства - царский трон,
Посмотри - прекрасен он.
Оцени, попробуй, если сможешь.
Но проходят годы, знай,
Праздно время не теряй,
Рассчитать умей и подытожить.
Прогони от сердца лень,
Загляни в грядущий день.
Сторонись того, в чьем сердце холод,
И поверь, не твой приют-
Дом, где знания не чтут.
Познавать спеши, пока ты молод.
Миг у вечности в узде,
Ощущай его везде,
Не вернешь растраченного всуе.
Молодость - бесценный дар,
Успевай, пока не стар.
Лишь бездумный праздно дни тасует.
От незнанья отрешись,
Полузнанья берегись.
Трудно - пояс затяни потуже.
Обучайся ремеслу,
Неуч - он сродни ослу.
Рассуди, кому он в жизни нужен?
Мертвецу подобен он –
Корм для псов и для ворон,
Только с виду жив, здоров и весел.
Но смеются все над ним!
Дорогой, не будь таким.
Неучу - хозяин даже ветер
Тот, кто в знаньях искушен,
Тот почетом окружен.
Мастер не сидит на всем готовом.
По земле идет вождем,
Спорит с ветром и дождем,
Золотым притягивает словом,
Что ни сделает подчас –
Веселит, ласкает глаз,
Все полезно людям, все потребно.
Где не проведет рукой,
Там добро к добру - рекой,
Скажем слово - и оно целебно.

Кто я?

Я грозный лев, кто сдержит мой напор?
Я тигр, который устрашает взор.
Я в небе - туча, на земле - буран,
Бушующий с равнин до самых гор.

Я в небе солнце, чьи лучи щедры,
Сын космоса, я ваш лишь до поры.
Я океан без берегов и дна,
Я весь - приволье, нега и порыв.

Весь пламя я, ожгу, поберегись,
Я тот скакун быть ровней с коим - риск!
Пусть небо рухнет, иль земля - во прах,
Я усмехнусь лишь, одобряя жизнь.

Я не умру и дух мой не умрет,
Что смерти нет, не знает всякий сброд.
Я сам и царь, и сам себе судья,
Совет мне даст лишь явный сумасброд.

Когда я добр, то мыслью как в раю,
Когда во гневе, ад в себе таю.
Нет близких мне, один я как Господь,
Заслужат ли рабы любовь мою?!

Лишь сам я - Бог, себе поклоны бью,
Мой слог Коран, я свой лишь слог люблю.
Я окаянный и покаянный - я,
Дух прошлого, я кончил жизнь твою!

Осень

Ветры осени грабят леса,
Вянет пышного лета краса,
Ветви скрючились, листья пожухли,
Иней блещет в траве, не роса.

Глянешь - дали темны от дождя,
Птиц не слышно - знать, нет им житья.
У огня стариков в каждой юрте
И старушек увидишь, войдя.

Где ты, жаркий ковер травяной?
Ноги холод объемлет, не зной.
Стала нищенкой дряхлой природа,
Что цвела, обольщая, весной.

Время вспять эту нищенку шлет,
В ней не скоро краса оживет.
Со слезами жестокую зиму
Все живое и мертвое ждет.

Ну, а в городе - там, как всегда,
Деловая царит суета.
Мчит вдоль улицы стайка студентов -
Книги в сумках, смеются уста.

Им по сердцу любая пора,
Отделят они зло от добра,
Умудренными станут мужами,
И да будет судьба к ним щедра!

А в ауле на взрослых людей
И на их босоногих детей
Заглядишься, и в сердце проснется
Боль - тоска незапамятных дней.

Здесь наук и ремесел не чтут,
Здесь невеждами с детства живут.
Как огня, избегающий знаний,
Всяк умен лишь на выборах тут.

Обучать сыновей им когда?
Ссоры, той, байга, барымта...
Глазом в завтрашний день ненароком
Хоть один заглянул бы из ста!

Там, где все обучают детей,
Там и облик народа светлей.
Как скотина, жующий да пьющий
Оскорбляют собою людей.

Край невежд, ты себя погубил!
Кто не грабил тебя, не гнобил?
Смерть близка, замирает дыханье,
Пот со лба, умереть нету сил...

Кишман Л. «Слову своему поклонюсь» // Внеклассная работа в школе. – 2008. - №4. – С.44-48