Незабвенные строки Магжана

Передовая общественность тюркоязычных государств, в том числе Республики Казахстан, отмечает празднование 130-летия Магжана Жумабаева, предвосхитившего своими пророческими рифмами победу Добра, Света, Любви.
25 июня т. г. на малой родине поэта в с. Сарытомар района Магжана Жумабаева СКО прошли юбилейные мероприятия, в которых приняли участие более пяти тысяч человек.
О творчестве и судьбе поэта созданы фундаментальные труды, научные доклады и эссе X. Махмудова, Ш. Елеукенова, Т. Журтбая, К. Муканова, М. Мелехина, В. Шестерикова, Б. Канапьянова, Р. Кошеновой, Б. Жангуттина, каждый из которых состоялся на пути к читателям и раскрывает новые грани биографии Магжана. На разных языках трактуется его Путь, историками и филологами. В мемуарных изданиях постперестроечного периода встречаются сведения о людях, близко знавших М. Жумабаева - учениках его, музах, родственниках. Сегодня в рамках деятельности Государственной комиссии по полной реабилитации жертв репрессий, раскрыли свои фонды архивные учреждения, где хранятся данные о его работе в Помголе Акмолинской области и, разумеется, «следственные материалы» и письма, его статьи в журналах на арабской графике, отложившиеся в архивах Казахстана, Российской Федерации и Республики Узбекистан. Также архивы Северо-Казахстанской, Кызылординской, Акмолинской областей республики, Ташкента, Омска, Оренбурга и Москвы хранят свидетельства духоборения Магжана-поэта, глашатая гуманности и носителя казахской словесности.
Магжан Жумабаев относится к тем одаренным личностям, творчество которых формировалось на стыке народной казахской и общетюркской, частично европеизированной культур. Начало его Пути традиционно: азы обучения у аульного муллы, затем - в городском медресе Кызылжара. К началу XX века в медресе - очагах исламской культуры, с джадидскими вкраплениями обучали довольно рационально. Не были исключением ме-дресе в Крыму и Поволжье. Грамотный персонал духовных училищ и школ заботливо включал в программу обучения шакирдов тексты аль-Фараби и сведения из биографии других тюркоязычных ученых. На этой волне относительной свободы обучения, казахские подростки получили шанс прикоснуться к заветам великих предшественников. Оценившие значение наследия аль-Фараби для на¬родов, искусственно лишенных права на письменную историю государственно¬сти, так называемых «инородцев», исторические личности, такие как Мустафа Шокай, Миржакып Дулатов, Магжан Жумабаев еще в первой половине XX века уверенно отстаивали принадлежность аль-Фараби к Центральной Азии, идентифицируя его происхождение именно как тюркского мыслителя.
Духовная составляющая априори обладает колоссальным мультиплика-тивным эффектом, это закономерность многократно доказана ходом всемирной истории. Сегодня о Магжане Жумабаеве знает любой школьник, его портрет узнаваем. Однако несколько десятилетий назад о Магжане можно было говорить только шепотом. Путь поэта оказался тернист. Феномен Жумабаева в том, что у него практически не было учителей, те, кто разглядел в нем дарование, лишь подсказывали ему направление, в котором он мог бы продвигаться. Он сам себя создал, придав огранку рвавшимся из сердца рифмам. Его практически не пропагандировали, напротив, всячески шельмовали и «искореняли», найдя зацепку «сын бая», - а творчество его живо и поныне.

Юный Магжан одним из первых откликнулся на издание первого национального журнала «Айкап» в г. Троицке, где были опубликованы его стихи: «Жатыр» (№ 2, 1911), «Шын сорлы» (№ 9,1911), «Жазгытуры» (№ 4, 1912), «Бұлбұл» (№ 7. 1912). Примечательно, что все четыре произведения молодого казахского поэта в этом издании относятся к разным жанрам; в них присутствует и любовная лирика («Бұлбұл»), и гражданственность («Жатыр»), и пейзажные зарисовки («Жазгытуры»). Это означает, что к началу второго десятилетия XX века сложился свой стиль его поэзии.
Известный ученый-филолог, тюрколог, профессор X. X. Махмудов, приложивший много усилий по реабилитации поэта Магжана Жумабаева в 1960-1970 годы, проводил такое сравнение творчества казахского мастера: «Пейзаж в лирике в самом высоком смысле этого понятия введен в поэзию советского Востока Магжаном (примером может служить стихотворение «Весной» и т. п.). Как видим, для его пейзажа в лирике является обычным одушевление явле¬ний природы и окружающей действительности. В данном случае метод Магжана - его мироощущение и миро-понимание - параллелен методу Бориса Пастернака».
Известно, что Магжан увлекся стихосложением с 14-ти лет. Первый сбор¬ник его творений «Шолпан» вышел в 1912 году в Казани в типографии братьев Каримовых при содействии наставника Галимджана Ибрагимова. В стихах раскрыта тема гражданского сознания («Сорлы казак»), угнетенного положения женщин Востока («Беззащитная», «Жас келін», «Зарлы сұлу»), пейзажной лирики («Жазгы тан») и т. д. В стихотворении «Қарагым» поэт призывает молодежь учиться, не бездельничать, не пребывать в застое. Без знаний, утверждает он, жизнь сродни смерти и забвению.
Магжан не был кабинетным поэтом, он был в гуще социальной работы всегда, его талант использовался лидерами Алаш на заре советской власти, как редактора первых советских газет на родном языке. Он посвятит нарождавшемуся войску Алаш свое стихотворение «¥лан». Казахская общественность Омска и Петропавловска читала его стихи, вместе с ним двигалась в новых условиях. В советский период Магжан не стоял в стороне от общественных нужд; в 1921 году он устраивается работать председателем Акмолинской губернской чрезвычайной комиссии помощи голодающим (Помгол). Акмолинская губернская комиссия Помгол была организована 23 августа 1921 года. За 11 месяцев сменилось 14 председателей губернской ЧК Помгол: Смирнов, Казбеков, Фетисов, Евдокимов, Апсалямов, Егоров, Воронов, Шкурачев, Данилов, Соломонов, Шаповалов, Жумабаев, Черняев, Ахматов. Для изучения состояния на местах он выезжал в Кокшетау и был свидетелем жуткой картины гибели людей. Он не мог молчать, видя несправедливое отношение к родному народу, и за это его распинают и шельмуют на «собраниях», упрекая в социальном происхождении и то, что он не вступает в ряды партии коммунистов.
Маршруты Магжана в дальнейшем связаны с городами: Оренбург-Ташкент-Москва. В частности, оренбургское издание Казобкома «Степная правда» в феврале 1923 года опубликовала заметку «Новые издания», в которой говорилось: «Госиздатом выпущены из печати на русском языке - «Карта Киргизии» в 7-ми томах, на казахском языке - «Педагогика» Джумабаева и «Здравоохранение» Тлеулина. Готовится к изданию на киргизском языке - «Хрестоматия» Дулатова».
Когда стартовали первые закулисные «наблюдения» оренбургского филиала ОГПУ за представителями национальной интеллигенции, фамилия Магжана непременно фигурировала в списках неблагонадежных. Аресты планировались еще весной 1924 года, что вероятно стало дополнительной причиной передислокации столицы Казахской республики в Кызылорду. В документе под выразительным названием «Список дел на подозреваемый контрреволюционный элемент, бывшие члены партии Алаш, их местонахождение на 1924 год. Оренбург, 6 апреля 1924 г.» его вписали дважды: под № 32 Джумабаев Магжан (дело № 46), под № 34 Джумбаев (дело № 87, Акмолинск). Дальнейшие тернии поэта и гражданина описаны во многих публикациях. Аресты, тюремные заключения, лагеря, расстрел, заговор молчания вокруг имени поэта и человека.
«Погиб поэт! — невольник чести - / Пал, оклеветанный молвой,! С свинцом в груди», лермонтовский вскрик на смерть Пушкина в 1837 году. Столетием позже история повторится: лиру вынуждают замолчать. Николай Гумилев, Николай Заболоцкий, Даниил Хармс, Осип Мандельштам и Магжан не ис¬ключение, Сакен, Беимбет, Ильяс...
Полная реабилитация Магжана Жумабаева состоялась не сразу, в республике ей предшествовали диспуты, борьба мнений. Об этом можно про-честь и в книге Ильяса Есенберлина, переведенной на русский язык в свое время известным писателем Юрием Домбровским. В частности, в ней при-водится беседа руководителя КазССР Д. А. Кунаева с прославленным акыном Кененом Азербаевым, когда аксакал Кенен высказался «за» реабилитацию произведений Ахмета и Магжана, ведь они принадлежали народу.
Работая в 2022 году в фондах московских архивов (РГАСПИ), мы запросили дела, связанные со списками преподавателей Коммунистического университета трудящихся Востока (КУТВ), где преподавал одно время М. Б. Жумабаев. К сожалению, именно эти дела не выдаются даже для просмотра.
Подвижническую работу по своду творений Магжана, проведенную его вдовой Зылихой, отмечают все исследователи. Зылиха апа показала собранные ею стихи Магжана известным ученым, редакторам, она берегла их, опасаясь, что имя и творчество супруга пропадут; на них было слишком много охотников... Чем же притягательны творения Магжана? На этот вопрос ответ найдет всякий, кто прикоснется к ним. Моя бабушка (әже) как-то напела колыбельную, по моей просьбе, и то были строки Магжана (!): «Әлди-әлди, ак бөпем...». «Красота человеческой души, трагические судьбы людей, счастье и несчастье, мечты и идеи о прекрасном будущем, - таков круг тем молодого поэта», - констатировал профессор X. Махмудов публично с вузовской кафедры, профессионально защищая наследие поэта от несправедливых оценок. Он писал: «Любовь Магжана к родному краю и родному народу - беспредельна. Нынешняя критика творчества Магжана ограничивается априорными выводами, отнюдь не вытекающими из содержания его произведений».
Более пятидесяти лет назад, в 1967 году, на общегородском лингвистическом семинаре в малом актовом зале КазГУ (ныне - КазНУ им. аль-Фараби) состоялось знаменитое выступление доктора филологии, профессора Махмудова в защиту Магжана. Благо, объявленная «оттепель» в СССР давала шанс вернуть угасшее было пламя поэзии Магжана народу. Ознакомившись со стихами поэта, заботливо собранными его вдовой Зылихой ana, X. Махмудов и его единомышленники: Бейсенбай Кенжебаев, Хамза Абдуллин, Александр Жовтис, Федор Моргун и Олжас Сулейменов активно включились в подготовку их к публикации в литературной обработке на страницах журнала «Простор». Редактор журнала И. П. Шухов пригласил к себе студентов КазГУ, начались работы по созданию подстрочника и переводу стихов на русский язык. Материалами для коллективного творческого проекта послужили произведения Магжана, скопированные Зылихой апа из газет и журналов, прижизненных сборников поэта 1912, 1922 и 1923 гг., а также заученные ею наизусть по просьбе супруга во время их кратко-срочных свиданий в лагерях.
Надо отдать должное, тот глубокий анализ специфики стиля и контента творчества Магжана, проведенный в конце 1960 годов, позволил сопоставить наследие репрессированного гения тюркского стихосложения с произведениями и творческой судьбой современных ему поэтов и прозаиков. Про¬фессор Махмудов подчеркивал: «После Октября Магжан определенное время выступал с тех же позиций, что и до революции. Но в этом он не был исклю¬чением. Вместе с ним выступали Султанмахмут Торайгыров, написавший официальный гимн Алаш Орды, Беим¬бет Майлин, автор стихов того же названия, Мухтар Ауэзов и в художе-ственном творчестве, и в особенности в публицистике, выражал те же идеи. У Магжана Жумабаева переход на совет¬скую платформу оказался более слож¬ным, творческий кризис, несравненно, более глубоким. Это объясняется осо¬бенностью его творчества (лирическо¬го, прежде всего), и популярностью, и непререкаемым авторитетом во всех слоях общества, и личными качествами поэта».
Очарование поэзией Магжана про¬чувствовали не только его соотечествен¬ники; его влияние не ограничивалось национальными рамками. По мнению X. Махмудова, «поэтическая культура Магжана, его высокое мастерство бла¬готворно сказались не только в казах¬ской поэзии, но и в творчестве извест¬ных представителей других тюркоязыч- ных народов (татар, узбеков, башкир)».
Для аргументации своего преклонения перед талантом казахского поэта и необ¬ходимости его реабилитации ученый X. Махмудов сослался на мнение М. Горь¬кого о другом ярком, самобытном поэте - Сергее Есенине: «Сергей Есенин, - го¬ворил М. Горький, - родился как орган поэзии, и о нем нужно говорить как о поэте (не столько о деятеле, даже не столько о человеке)». Профессор Мах¬мудов развил эту мысль: «Магжан Жумабаев родился как орган поэзии казах¬ского народа, его творчество является ярким свидетельством высокой поэти¬ческой одаренности казахского народа. О нем нужно говорить, главным обра¬зом, как о поэте». Характерно, что упо¬мянутую выше ссылку на М. Горького, защищая Магжана, привел башкирский поэт Сайфи Кудаш, сокурсник Магжана по медресе «Галия». Он, в частности, в письме Д. А. Кунаеву утверждал: «... Все творчество Магжана общенарод¬но, как и творчество Сергея Есенина в русской поэзии».
Несгибаемый характер поэта отмечен в следующих строках доклада профессо¬ра КазГУ (ныне КазНУ им. аль-Фараби) X. Махмудова: «Высокохудожествен¬ная поэзия Магжана Жумабаева ни на секунду не прекращала своей жизни, преодолевала все преграды. Она подоб¬на серебристой тянь-шаньской ели, ко¬торая иногда прорезает даже гранит¬ную скалу, растет, как на постаменте, ее питают глубокие корни, и она стоит горделиво и высоко-высоко. Так и кри¬стально чистая лирика Магжана нахо¬дила путь к сердцу народа, который он любил искренней сыновней любовью». Тот первый гражданский акт в защи¬ту поэта был остановлен, профессор и сотрудники ВУЗа получили взыскания, редактор «Простора» И. П. Шухов от¬странен от должности. Впереди были десятилетия забвения...»
Магжан смотрел далеко вперед, при этом хорошо разбирался в историче¬ских личностях и сюжетах из прошлого. Гражданская лирика Магжана опирает¬ся на глубокие познания истории тюрк¬ской цивилизации. Начиная с ранних, в его стихотворениях звучит тема тюрков («Орал тауы», 1913). Не случайно Му- стафа Шокай, находясь в эмиграции в Европе, восхищался стихами Магжа¬на, обращенными к подданным Кема- ля Ататюрка («Алыстагы бауырыма», 1919). Дипломат, публицист, политиче¬ский деятель Шокай цитировал стихот¬ворения поэта «Мен жастарга сенемін», «Түркістан» в формате европейского радиовещания.
Сравнивая стиль творчества М. Жумабаева с зарубежными классиками, важно отметить, что ряд его панорамных исторических полотен (поэма «Баян ба¬тыр») схож по манере изложения с бал¬ладами англо-шотландского романтика Роберта Льюиса Стивенсона. Перевод последних на русский язык блестяще осуществил Самуил Маршак. Слова Л. Фейхтвангера, сказанные о Стивенсоне: «...Он обладал той зоркостью взгляда, той мудростью рук и той прямотой сердца, которые поднимают любой ма¬териал над сферой только интересно¬го, сенсационного... Это книги насто¬ящего человека...», вполне аутентично, на наш взгляд, звучат в применении к литературному наследию Магжана.
По страстности любовной лирики его стихотворения «Гулсум», «Сүй, жан сәулем...» и другие обнажают нерв души так же, как лирика Гёте или дастаны Руми, Фирдоуси. Сам Магжан высо¬ко ценил наследие Абая и посвятил ему стихотворение «Атақты ақын сөзі алтын хакім Абайга» («Шолпан», 1912). В пе¬риод учебы в медресе «Галия» в Уфе он много читает на языке тюрки. В стихах М. Жумабаева проступает все величие древней тюркской культуры. Поэт вос¬хваляет носителей энциклопедических знаний, выходцев с Востока: Ибн-Сину, аль-Фараби, вождей и батыров, про¬славивших регион, а также известных ученых Средневековья. Они занимают почетное место в пантеоне, созданном пером талантливого поэта Магжана Жу¬мабаева (поэма «Туркестан», 1923 год):
Асыл қан - қасиетті түрік қаны,
Сол қаннан - Ибн-Сина Әбугали.
Молдыгы білшінің сиқыр дерлік,
Дүниеге мұндай адам туды ма әлі?
Түріктін кім кеміткен музыкасын,
Фараби тогыз іиекті домбырасын?
Шерткенде тоқсан тогыз түрлендіріп,
Жұбанып, кім тимаган көздің жасын?!
Поэт восхищается дарованиями аль- Фараби, музыка которого ввергает слу¬шателя в катарсис, сопереживание, и это одно из предназначений искусства. В этом - весь Магжан, глубокий и зага¬дочный, любивший жизнь и мгновенно постигавший суть вещей. Увы, до сих пор неизвестно, где похоронен Магжан Бекенулы Жумабаев, поэт, воспевший свое Отечество: «Алаш деген елім бар, Неге екенін білмеймін – Сол елімді сүйемін!»
Поминальный ас по нему впервые состоялся в далеком 1989 году на его малой родине по инициативе родных, и можно поражаться их стойкости и упор¬ству в деле реабилитации казненного Советами очень светлого и безобидно¬го, в сущности, духовного лидера цело¬го поколения.
Из родственников Магжана остались в живых лишь чудом и как могли помо¬гали сохранить его наследие Бибизайып апа, которая приходилась родной сно¬хой Бекену ата, отцу Магжана Жума¬баева. История ее примечательна тем, что Бибизайып приходилась к тому же близкой родственницей, племянницей Магжана, дочерью его родной сестры. Именно ей вместе с другой снохой при¬шлось тайком хоронить Бекен ата на территории старого мусульманского кладбища в Петропавловске. Остальные боялись, да и мужчины рода практи¬чески на тот момент были арестованы. Сейчас на этом месте установлен мемо¬риальный камень, памяти жертв репрес¬сий, отца Магжана.
В Алма-Ате в 1970 годы проживали двоюродные сестры Бибизайып апа, их звали. Софья, Жаныл и Зылиха. Софья Тастемирова была супругой известно¬го писателя, прошедшего сталинские лагеря Хамзы Есенжанова (умер в 1974 г.). Другая сестра Жаныл работала в свое время медсестрой, к тому времени тоже пенсионерка. Сестры Софья, Жа¬ныл, Зылиха были интеллигентными, образованными, их манера поведения, одеваться не были похожи на других. Если им нужно было что-то обсудить между собой или поспорить в присут¬ствии других, они переходили на фран-цузский язык. Живущий в с. Каскат Омской области «атата» (так родные называли между собой Мухамеджана Бекенова) просил переслать ему произ¬ведения Магжана. Для перевозки копий воспользовались кожаным чемоданом, в них на дне была картонная перегородка, ее вскрыли и положили между дном и картонкой листы бумаги. Затем сверху заполнили чемодан другими вещами, яблоками. Из Кокшетауской области (ныне Акмолинская) родственник Гадильша ага подошел к поезду на стан¬ции Боровое, подстраховал «спецгруз», так бумаги благополучно добрались до места назначения. В конторе Султангазы Билялова был отдельный кабинет, туда он пригласил секретаря-машинист- ку, запер ее там, чтобы никто не про¬знал, и она сделала несколько машино¬писных копий.
Впоследствии эти копии были до¬ставлены родственникам в Омск, и по-служили началу знакомства всех род¬ных и казахстанцев с наследием Магжа¬на. Но официальное чествование стало возможным лишь с обретением незави¬симости в 90-е годы. Представителям рода, троюродному брату поэта Султангазы, в частности, пришлось обивать пороги чиновников по вопросу офици¬альной реабилитации Магжана Жумабаева, и не всегда эти беседы заверша¬лись консенсусом. В 1988 году они с Га- дильшой Кахармановым отправились, предварительно записавшись, на прием к тогдашнему главе областной админи¬страции В. Гартману. Он принял их, но быстро свернул разговор, напоследок бросив: «Много вас таких, потомков басмачей...». Однако, спустя некоторое время, по-видимому, ему поступил зво¬нок из Алма-Аты, т. к. решением прави¬тельственной комиссии Магжан Жума¬баев был реабилитирован полностью. Родные Магжана получили, наконец, разрешение провести поминальный ас на отчей земле в Сартомаре, приурочив мероприятие к 96-летию поэта. То был 1989 год. Был заказан большой портрет Магжана, по сохранившимся фотогра¬фиям, он был выполнен на холсте, мас¬лом. Совхоз выделил юрту для приема гостей, были впервые приглашены род¬ственники, из Алма-Аты в том числе.
Из ныне живущих родственников M. Б. Жумабаева - сын Бибизайып апа, Тасболат Бекенов, всегда делится сведе¬ниями, которые знал от старших. Млад¬шая дочь «атата», брата Магжана, Мухамеджана Бекенова, Райхан Смаилова, также жительница Петропавловска. Старшее поколение, люди осторожные и дальновидные, не спешили посвящать молодьіх, боясь новых преследований. Многие в трудные годы поменяли фа¬милии, чтобы скрыть родство с репрес¬сированными родственниками.
С возвращением трудов поэта слов¬но распахивается наглухо запечатанное окно. Поэт возвращается во всем вели¬чии. Магжан не так прост, как может показаться, - в московский период он разглядел черты тирана в Сталине и сар¬кастически изобразил его в своей поэме «Жусип хан» (главный персонаж - Жусип (Иосиф)) - простолюдин, который внезапно становится ханом и творит без¬закония. Аналогия с «вождем» считыва- лась понимающими людьми, нашлись и негодующие критики. Весьма показа¬тельны дружеские эпиграммы на казах¬ских деятелей, написанные Магжаном в запоминающихся четверостишиях; удачно выхвачены характерные черты прототипов, их манеры поведения. На-блюдательность, психологизм присущи были М. Жумабаеву, не случайно его стиль сравнивают с пушкинским. Пу¬блицист, драматург, педагог Жусипбек Аймауытов восхищенно писал о колле¬ге по цеху литераторов Магжане Жумабаеве: «Легкости, прозрачности стиха, его гармоничного воздействия на слух, изящества в оборотах, умения одним словом нарисовать картину стремился добиться и Абай, но никому не удава¬лось достичь такого словесного совер¬шенства, какого достиг Магжан...»
Грани его творчества беспредельны.
Магжан - переводчик с русского языка. Магжан - автор исторических полотен, в которых воспеты образы хана Абылая, Кенесары, казахских батыров. Магжан – лирик Востока. Магжан - автор гимна «Туркестану». Магжан - педагог и ав¬тор первого казахского учебника «педа¬гогика». Магжан - организатор систем¬ной переподготовки учителей. Магжан - лектор в московском Университете трудящихся Востока (КУТВ). Магжан - редактор газет в ведении Сибревкома (Омск), Петропавловске. Магжан - пу¬блицист. Магжан - фантаст; его ранние сюжеты с элементами фантастики печа¬тались на страницах «Бостандык туы». Магжан - ученый, член Казахской на¬учной комиссии при Государственном ученом совете наркомата просвещения ТурЦИКа в Ташкенте, одновременно член просветительского исследователь¬ского общества «Талап». Магжан-друг, который в числе первых, по версии Д. Камзабекулы, откликнулся на преждев¬ременный уход Смагула Садвокасова своеобразным реквиемом, в котором есть строки: «Жас Смагұл үздік туган бала екен, Байтақ елге асқар таудай пана екен. Сол баладан, сол панадан ай- ырылып, Қайран қазақ жүрегінде жара екен».
Можно привести малоизвестный факт обнаружения рукописей аль-Фараби во время командировки в г. Уфу казахско¬го советского ученого-фарабиеведа Акжана Машанова (Машани). Трактаты те хранились в архиве бывшего медресе «Галия», в котором на рубеже ХІХ-ХХ веков получали образование тюрко- язычные подростки, в числе которых особо выделялся склонностью к поэзии, музыке, математике Магжан Бекенулы Жумабаев. О музыкальном дарова¬нии Магжана указывают в мемуарах его племянник Гадилыпа Кахарманов, супруга Зулейха Жумабаева. Магжан, оказывается, умел играть на мандолине, скрипке, домбре. Его знаменитые стихи «Сен сұлу» однозначно музыкальны; мелодия на слова Магжана долгое вре¬мя считалась народной.
Только живительные соки тюркской казахской поэтики, пожалуй, уберегли душу народа от оледенения в годы мас¬сового голода, войн, репрессий и «за¬стоя», они будут востребованы, пока есть носители древней культуры. Пере¬даваемые изустно, пламенные строки Магжана согревали и баюкали сердца, смертельно уставшие от потрясений, выпавших на долю, казахов в XX сто¬летии. Он умел пробудить чувство гор¬дости национальной плеядой лидеров, борцов, людей поступка, обращаясь к историческим сюжетам.
На малой родине творца встречает гостей коллектив гуманитарно-педагогического колледжа, который носит его имя, обновлены фонды музея поэта в Сартомаре, в начале текущего года со-стоялся республиканский айтыс. Сам Магжан горячо верил в молодежь, в великое будущее Турана. Ждет своих исследователей до конца непознанная личность Магжана, словно символ Жиз¬ни и Огня, пробивающий толщу холод¬ного равнодушия. Личность глубокая, сопереживающая, размышляющая и ищущая: новые формы, ступени роста, путавшая невежд силой несгибаемого характера. В этом сжатом экскурсе мы постарались раскрыть грани личности удивительно доброго и отзывчивого человека, окрылившего многих своим редчайшим дарованием. Орбита полета мысли и вдохновения казахского поэта и гражданина далека и высока, к ней предстоит еще идти. На наш взгляд, есть необходимость интегрировать в единый Фонд Магжана Жумабаева оригиналы и копии всех выявленных за рубежом и в Казахстане архивных источников и материалов, мемуары, в одном из цен¬тральных архивов РК, оцифровать до¬кументальную базу, фотографии. По¬следующие поколения скажут за это только спасибо, приобщаясь к чистому источнику слова и дела Магжана.

ЛИТЕРАТУРА
1. С КГ А - Северо-Казахстанский государственный архив, Петропавловск. Ф. 1616. On. 1. Д. 2. Л. 29-30 об).).
2. Специальный госархив КНБ РК, Астана. Ф. 9. On. 1. Д. 553. Л. 188-191.
3. Степная правда. 1923. № 37 от 20 февраля (Оренбург).
4. ЦГА НТД - Центральный государственный архив научно-технической документации, Алматы. Фонд газет 1920 годов на арабской графике.
5. ЦГА РК - Центральный государственный архив Республики Казахстан, Алматы. Ф. 846. Оп.1. Полномочное представительство при Сибревкоме.
6. ЦГА РУзб. - Центральный государственный архив Республики Узбекистан, Ташкент. Ф. Р-16. On. 1. Д. 53. Л. 28.
7. ЦГА Рузб. Ф. Р-25. On. 1. Д. 365. Л. 409.
8. Жұмабаев М. Шығармалар. 3-томдык. 1 том. Алматы: «Білім», 1995.
9. Жангуттин Б. О. Магжан Жумабаев. «Мой казак, ненастья час настал». Страницы биографии. Алматы: Дәстүр, 2016,219 с.
10. Есенберлин И. Лодка, переплывающая океан. Перевод Ю. Домбровского. Алматы: Книжный клуб, 2021, 336 с.
11. Кахарманов Г. Жәжеке. Шымкент: Қазығұрт. 2005.
12. Материалы Гокомиссии по полной реабилитации жертв политических репрессий (20-50 годы XX века). Т. 18. Под обшей редакцией Е. Т. Карина. Астана, 2022,344 с.
13. МахмудовX. Казахский лирик. В кн.: Жұмабаев M. Шығармалар. 3 томдык. 2-3 том. Алматы: «Білім», 1996, с. 430-435. '
14. Мұқанов К- М. Магжан ізімен. По следам Магжана. Петропавл., 2013. 440 бет.
15. Муканова Г. К. Кристаллы поэзии Магжана. Мысль, 2018, № 2.

Гюльнар МУКАНОВА, кандидат исторических наук, профессор, ВНС Института истории и этнологии имени Ч. Ч. Валиханова

Муканова Г.К. Незабвенные строки Магжана // Мысль. – 2023. - №7. – С.61-69